Коварный Веритасерум

Название произведения – Коварный Веритасерум
Автора – Liquid_Sky (ju_ja@mail.ru)
Бета – Angel aka Несбыточная мечта (black_strelka@list.ru)
Рейтинг - NC-17
Пейринг – ГП/ДМ
Жанр – романс, юмор. POV Гарри
Размер – мини
Статус – закончен
Отказ от прав – герои заимствованы у тёти Ро
Размещение – с ведома автора
Саммари – Постхог. Гарри рассказывает о своей жизни после победы над Волдемортом в самых интимных подробностях, но кому?
Предупреждение – Секс, наркотики и рок’н’ролл! А также пара крепких выражений плюс высокий рейтинг. Вас предупреждали.

Многие утверждали, что волшебники сильно отличаются от магглов. Сама мысль о совместном существовании тех и других в волшебном мире приводила в ужас Волдеморта и его приспешников, царство ему небесное. Но даже если бы я окончательно не убил его тогда, пару лет назад, будучи наивным, затравленным семикурсником и сейчас он ожил бы с помощью одного из своих хитроумных крестажей, то скорее всего от увиденного наш жизнелюбивый Тёмный Лорд заавадил бы сам себя. Что и говорить, за последние несколько лет волшебный мир очень изменился. И не могу сказать, что я очень этому рад. Конечно, я невольно сопутствовал этим разительным переменам. А они заключались в повальной интеграции всего маггловского мира в магический: стало модно интересоваться маггловской музыкой, пользоваться их техникой и делать много чего другого без помощи магии. Нет, не подумайте, я всегда относился к этому спокойно, поскольку вырос среди магглов и иной раз предпочитаю не брать в руки палочку, но ситуация в магическом сообществе стала невыносимой даже для меня! Вы ведь знаете, как народ любит бросаться из крайности в крайность. Ещё вчера ряды Упивающихся с каждым днём пополнялись всё большим количеством чистокровных волшебников, в основном, с целью сохранить наш мир от влияния магглов и вливания их «грязной» крови, и в этой идее они, безусловно, перешли все возможные границы и перегнули палку окончательно, после чего их просто необходимо было приостановить. И что теперь? Активисты движения повержены, их лишили всего: кого-то жизни, кого-то свободы, кого-то прав, а их идея (теперь не скажу, что такая уж неправильная!) потеряла популярность в обществе, что и привело нас к очередной крайности - потере традиций, которые соблюдались веками, из-за возросшей идеи «почерпнуть лучшее из обоих миров». Безусловно, звучит заманчиво. Но только на первый взгляд! Вы можете себе представить волшебников, собравшихся с попкорном вокруг телевизора, оживлённо рассуждая о том, когда же до Педро дойдёт, что его любовница Хуанита – двоюродная сестра его внучатой бабушки? Или того хуже: дети, ещё вчера так увлекавшиеся квиддичем, прямо посреди Диагон-аллеи устраивают драку из-за того, что оказались болельщиками разных футбольных команд?! В общем, я всё ещё тешу себя надеждой, что это скоро прекратится, как и любая другая мода. Гермиона говорит, что так и будет, стоит лишь пережить этот бум. Эх, ей легко говорить. А я всё чаще начинаю жалеть, что убил Волдика так быстро, и частенько представляю себе его удивление, если бы он смог увидеть хотя бы часть того, что повидал я за последнее время.

Однако, не всё так плохо! Отнюдь нет. Просто, знаете, когда привык всю жизнь жаловаться – не ныть, разумеется, а так, ворчать себе под нос – а потом вдруг всё становится хорошо, и жаловаться больше не на что, начинаешь придираться ко всему подряд. Видимо, в свои девятнадцать я порой напоминаю старого хмыря. Но на самом деле мир прекрасен, даже очень: я в кои то веки чувствую себя свободным и счастливым. И если сразу после победы это была «свобода от», то сейчас это уже «свобода для». Мы с друзьями успешно закончили Хогвартс, и сейчас Гермиона учится на аврора, а мы с Роном ведём, как она с укоризной отмечает, праздный образ жизни. Но меня это нисколько не смущает. Мне всего девятнадцать, я молод, красив, богат, знаменит и, быть может, талантлив. И если в школе я мечтал стать аврором, то после первого и единственного убийства в моей жизни, к которому меня так усердно готовили, и о котором я порой даже жалею, я стал убеждённым пацифистом. Я вообще против насилия и считаю его применение приемлемым только в очень редких случаях, которые почему-то с детства сыпались мне на голову. Мне приходилось защищаться и защищать, и с этой задачей я справился, не говоря ни слова упрёка. Но продолжать в том же духе? Увольте. Теперь я живу в своё удовольствие, что раньше являлось неслыханной роскошью. И знаете что? Мне это чертовски нравится! Я вдруг открыл для себя просто ошеломляющую вещь: жизнь-то, оказывается, прекрасна! Если когда-то я годами пребывал в депрессии, оплакивая погибших родных и близких, и мог часами разглядывать тестралов, утопая в жалости к себе, сетуя на жестокость судьбы, то сейчас на надгробии прошлой жизни можно смело выгравировать большими буквами слово «отмучался».
Конечно, никто не заберёт себе моего прошлого, но недавно у меня будто упал с плеч крест, прогибаясь под тяжестью которого я жил всю жизнь. Я внутренне перестроился, приспособился к новым условиям жизни после войны, и хотя моей психике потребовалось определённое время, всё же адаптировался, кажется, вполне успешно. Знаете, возможно, это звучит довольно странно, но даже к ощущению безопасности необходимо привыкнуть. Не то чтобы раньше я так уж сильно боялся за себя, просто постоянная тревога – за близких, за то что не смогу выполнить то, чего от меня ожидают – была привычным чувством, с которым я засыпал и просыпался многие годы. О будущем я и не помышлял, и единственной заполненной графой в планах на жизнь было стать аврором, но из-за слишком скорой кончины «дядюшки Тома» и этот пунктик отпал за ненадобностью.
Вот тогда-то я и оказался один на один с жизнью. Какой парадокс: потеряв конкретную цель жизни, я обрёл жизнь. Самое время было бросаться в омут всего того, что я хотел сделать, но по понятным причинам не мог, но вот незадача: мне даже не удавалось сформулировать, чего же именно я хочу, так как жил, словно чёртов аскет, отказывая себе во всём, принося себя в жертву ради других. О, теперь я понимаю, что никогда не держал на них за это зла. И пришёл к выводу, что таким образом оплатил долг, ведь когда мне был всего год, мать отдала свою жизнь в обмен на мою. Что ж, теперь ставки намного возросли, раз уже почти в восемнадцать лет я уже никому ничего не был должен, и жизнь моей матери окупилась волшебному миру сторицей. И боком вылезла вышеупомянутому Володе, чтоб ему икалось на том свете. Знаете, теперь я частенько его вспоминаю, но уже без острой боли в злополучном шраме, как раньше, и всё чаще задумываюсь над идеями, которые он пропагандировал ещё до того, как окончательно сошел с ума и перестал фильтровать методы. К слову, я очень боялся, убив однажды, стать таким же, как он. Мне кажется, Волдеморт превратился в монстра после того, как погибла его первая жертва – терять-то уже было нечего, затем убийства посыпались одно за другим и стали для него своеобразным наркотиком: он не раз упоминал, что Авада – его любимое заклинание. Но убив этого ненормального, я не почувствовал ничего, кроме отвращения – и к нему, и к себе, которое, правда, очень быстро сменилось пустотой, своеобразным оглушением чувств, и меня чуть было не поместили в психиатрическое отделение клиники св. Мунго. Но друзья не позволили, за что им очень благодарен. Странное состояние, в котором я находился почти полтора месяца после последней битвы, не было ни депрессией, ни шоком, ни каким-либо психическим заболеванием. Я как бы временно потерял смысл жизни, так как психологически не был готов к тому, что все произошло так быстро и я могу просто-жить-дальше. Последнее казалось мне чем-то, не входящим в основную программу спектакля из серии «Камикадзе волшебного мира выживают лишь однажды». К своей смерти я оказался готов намного больше, чем к жизни – обычной жизни нормального, пусть и немного знаменитого, молодого волшебника. Внезапно я понял, что своё такое исключительное положение в обществе многие годы использовал как ширму, прячась за ней от стаи подростковых комплексов, разумеется, во вред себе. И главным из них был страх с кем-нибудь сближаться. Да-да, я говорю именно о личной жизни, которой у меня никогда и не было. А то, что было, с большой натяжкой можно назвать театром одного актёра, опять же с целью сокрытия правды от людей и от себя самого. И когда Волдеморта не стало (нет, послушайте, видимо, этот парень был не так прост - я никак не могу выкинуть его из своих мыслей, хотя прошло уже довольно много времени. Помнится, в виде воспоминания в дневнике он был очень даже ничего, жаль, в двенадцать я этого не понимал), я вдруг почувствовал себя голым. Без этой ширмы героя-смертника, без видимых причин, чтобы быть одному и отказывать тем, с кем просто не мог встречаться. Узнав, что Джинни обручена с Невиллом, я не смог сдержать торжествующей улыбки, но уже через секунду опомнился и одернул себя, пытаясь понять свою странную реакцию на эту новость, ведь я думал, что любил её! А оказалось, что совсем нет. Разобравшись в себе, я понял, что обрадовался лишь тому факту, что не придётся искать или выдумывать причины, чтобы не возобновлять отношения.
Через несколько месяцев после этого события, в то время, как мои друзья активно занимались вытаскиванием меня из пучин сего потерянного состояния, я действительно стал чувствовать себя лучше. Всё это время я посещал психолога, и, должен отметить, мы добились потрясающих результатов: по окончании его терапии я действительно обрёл себя. Он помог мне узнать, кто же на самом деле этот загадочный Гарри Поттер, что он любит, к чему стремится, и вскоре я ощутил ту жизненную опору, тот стержень в себе самом, которого был лишён, который нужно было отстраивать заново ввиду новых обстоятельств. Конечно, чем дальше мы продвигались, тем больше возникало вопросов, но сеансы с психологом задали темп развития моей новой личности. К тому же никто не смог бы дать мне ответы на все вопросы сразу. Он научил меня искать в себе самом ресурсы для переживания полноценной жизни, направленной на самореализацию и раскрытие внутреннего потенциала. Разумеется, мне ещё со многим предстоит определиться, например, с выбором будущей профессии. Но я отношусь к этому очень философски, ведь не всем так легко, как нашей умнице Гермионе, и, в принципе, я ничего не теряю, хотя порой и приходит в голову шальная мысль, а не посидеть ли на скамье абитуриентов ещё пару годочков под прикрытием образа ушедшего в астрал и полный творческий ступор героя войны. А Рон заявил, что тоже пока поживёт в своё удовольствие и подождёт, пока я определюсь с будущим, а затем составит мне компанию. Скажу вам по секрету, на следующий год я скорее всего буду поступать на колдопсихолога. Оценки, слава Мерлину, позволяют, да и мне всё больше кажется, что я стал намного лучше понимать других людей, когда перестал зацикливаться на собственных проблемах.